Книги онлайн и без регистрации » Романы » Порочный ангел [= Уставший ангел ] - Дженнифер Блейк

Порочный ангел [= Уставший ангел ] - Дженнифер Блейк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 100
Перейти на страницу:

Восторг и боль, соединившиеся вместе, постепенно стихали, и прошло несколько мгновений, прежде чем Элеонора ощутила, что у нее под головой — подушка, почувствовала, как Грант нежно убирает с ее вспотевшего лица волосы, высвобождает длинные пряди, которые он невольно придавил рукой. Он взял ее лицо в ладони, нежно поцеловал в слегка дрожащие губы, потом со вздохом откинулся на спину, повернул ее к себе и прижал ее голову к здоровому плечу.

Элеонора некоторое время лежала без движения в том положении, как он ее положил. Там, где их тела касались, жар усиливался, но она не двигалась до тех пор, пока его грудь не начала ритмично подниматься и опускаться. Тогда она очень медленно отодвинулась и накрыла его простыней.

Да, она падшая женщина, поскольку находит такую радость в физическом единении с мужчиной, который ничего не предлагает ей, кроме того, что полагается проститутке, — деньги и страсть.

Вот он спит рядом с ней, удовлетворенный, в то время как она не в силах заснуть. Это нечестный обмен, подумала Элеонора с ранящим чувством обиды. Его плечо уже скоро заживет, скорее, чем она полагала. Похоже, оно почти зажило, но тогда почему он такой беспокойный? Могла ли она надеяться, что это волнение не из-за раны, а из-за нее? Но стоит ли оно того, если это всего лишь ради удовлетворения мужского желания? Он попытался выпроводить ее из соображений чести, но, обнаружив ее рядом, не выдержал. «Я тебя никогда не отпущу», — сказал он. Но ясно, эти слова произнесены в порыве желания, они ни к чему не обязывают, хотя ей следует удовлетвориться и этим.

Где-то далеко прокукарекал петух. Та же собака, которую она недавно слышала, снова залаяла. Веки Элеоноры горели, и, хотя она ощущала боль в глазах, слез не было. Они исчезли, оставив ее наедине с колким презрением к себе.

Проснулась она оттого, что не могла пошевелиться — тяжелое мускулистое бедро придавило ее ногу. Слепящий солнечный свет ударил по глазам, и она почувствовала безумный голод.

На завтрак был омлет, лепешки, посыпанные паночей — коричневым мексиканским сахаром, горячий кофе и апельсины. Грант очистил ей золотисто-красный плод, а когда Элеонора его съела, склонился к ней, чтобы в поцелуе ощутить приторную сладость ее губ. Взглянув ему прямо в глаза, когда он поднял голову, она быстро проговорила:

— Уже поздно. Тебя будут ждать.

— Вчера ты считала, что мне еще рано возвращаться к работе, — сказал он, поднимаясь вслед за ней. — Я думаю, ты, может быть, права. Может, мне нужно еще несколько дней отдыха в постели?

— Отдыха? Сомневаюсь, что это возможно.

— Это угроза? Тогда я решил. Остаюсь. По крайней мере на столько, на сколько хватит сил.

Улыбка Гранта казалась легкой, вольной. В его смеющихся глазах больше не было угрюмости и мрачного блеска. Увидев, как изменились язычески резкие черты его лица, Элеонора почувствовала, как сжалось ее сердце. Профиль Гранта не отличался классической красотой, но он был выразителен, чувствовалось в нем даже что-то хищное, и этот человек действовал на нее как никто другой. Она не хотела бы ничего другого, даже если бы представилась такая возможность.

Его движения замедлились, и он остановился:

— Ты что, боишься меня, Элеонора?

Она покачала головой.

— Конечно, нет.

— Ты смотришь на меня, как мышь на кота. И стараешься держаться подальше, хотя иногда, когда ты теряешь бдительность, мне удается захватить тебя врасплох.

— Но это, может быть, потому… что я не знаю о твоих намерениях. И о том, что ты чувствуешь.

Нахмурившись, он сказал:

— Я же говорил тебе: я хочу, чтобы ты была со мной всегда. А что ты еще хочешь?

— Ничего такого, с чем ты не мог бы свободно расстаться, — ответила она и почувствовала, что это не правда.

— Тебя бы удовлетворило предложение о замужестве, не так ли? Может быть, в тебе нет надменности красавицы или кокетства, но ты такая же, как они все. Вы используете любую возможность заманить и привязать мужчину. А когда мужчина в ваших оковах, вы превращаете его жизнь в сущий ад.

— Но не все браки таковы, — сказала она гордо. — Однако если ты так считаешь, я склонна думать, что ты был бы плохим мужем. Кроме того, возникает вопрос о твоей способности обеспечить безопасность и уют в доме… Нет, я не верю, что ты отвечаешь моим требованиям.

— Тогда оставим все как есть, — проговорил он мрачно.

— Нет, не совсем. Я бы хотела, чтобы ты пообещал отпустить меня, если мне предложат нечто лучшее и более достойное.

А когда он не ответил, она продолжила:

— Видишь? Раз тебя нельзя повязать, значит, и меня нечего связывать. Разве что ты опять меня запрешь.

— Если ты решишь уйти — твое дело. Твой выбор.

Это была неожиданная уступка. Элеонора понимала, что никогда бы ее не добилась, не разозли она его как следует. И быстро приняла эту уступку, пока Грант не передумал, упрекнув себя лишь в том, что не попросила большего.

— Договорились? — спросил он, подойдя поближе.

— В какой-то мере да, — ответила она со спокойным выражением лица.

— Тогда…

Он протянул руку жестом повелителя, призывая ее в свои объятия, и Элеоноре ничего не оставалось, как подчиниться. Это было именно то, чего ей страстно хотелось, — быть в этих крепких объятиях и не думать ни о гордости, ни о будущем.

Педро больше не был нужен. Его непосредственным начальником являлся доктор Джоунс, но, поскольку он отсутствовал уже несколько дней, некому было перевести ординарца на другую службу. Педро, впрочем, и не спешил. Обязанности у него были простые и легкие, кроме того, его вполне устраивали усилия сеньоры Паредес на кухне. Сама сеньора, однако, не очень-то жаловала Педро и не собиралась этого скрывать. Особенно когда стало ясно, что его услуги больше полковнику не нужны. Казалось, лучшим разрешением проблемы было бы отыскать хирурга и попросить его освободить Педро от его обязанностей при полковнике.

Поэтому утром, когда Грант вернулся к делам, Элеонора собрала в корзинку бульон, приготовленный сеньорой, несколько дюжин маленьких лепешек и старые номера газеты «Эль Никарагуэн», которую Гранту посылал генерал. Велев Педро сопровождать ее, она отправилась в госпиталь.

Здание, выбранное доктором Джоунсом под госпиталь, находилось рядом с церковью Гваделупы — длинное низкое строение, изначально использовавшееся монахами для больницы. Оно было сложено из сделанных вручную и обожженных на солнце кирпичей, уже истертых и обкрошившихся почти за триста лет, прошедших с момента основания госпиталя. Стекол в оконных проемах не было, одни только ставни, прикрепленные к рамам, чтобы помешать ветру и дождю проникать внутрь. Глиняный пол, грязно-коричневая штукатурка, и над всем этим голые потолочные балки. С них свисали огромные кувшины с водой, оплетенные сетками из грубой веревки. Они висели в проходе между двойными рядами коек, медленно вращаясь под собственной тяжестью и от движения воздуха, проходящего сквозь ставни на окнах.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 100
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?